О том, где находилась конечная остановка трамвайных маршрутов №№ 1, 3 и 4, знают, понятно, многие соломбальцы, однако лишь единицы помнят, что там до 1967 года стояли два пивных ларька. В одном из них работала тётя Сара — жительница Первой деревни, конечно, русская, но почему-то носившая еврейское имя. В 1930-х годах она вместе с моим дедом Василием Павловичем работала в «Двадцать первом» магазине, и поэтому была хорошо знакома с бабушкой Марией Леонтьевной.

Будучи уже на пенсии, тётя Сара продолжала трудиться, и её путь на работу пролегал мимо нашего, стоявшего на улице Валявкина дома. Поэтому по крайней мере в летнее время она, на минуту остановившись, успевала в открытое окно сообщить последние новости о жизни Первой деревни и заодно пригласить мою бабушку зайти — если будет по пути — попить пивка. По этой причине я с бабушкой неоднократно бывал в её ларьке. И даже сейчас помню его обстановку и запахи в нём. Прежде всего воблы. И, конечно, зрительно помню деревянные бочки, в которые по мере их опустошения по очереди вставлялось, вернее, вбивалось специальное устройство, при нажатии ручки которого в подставленную кружку струёй лилась пенная жидкость.

А подавать в окошко кружки с пивом тёте Саре приходилось почти беспрерывно, так как порой даже наличия в этом месте сразу двух ларьков оказывалось мало. Ибо оно в ту пору (начало 1960-х) было очень бойким: конечная трёх трамвайных маршрутов, автобусов № 14 и ходившего на Сульфат (без номера, маршрут № 10 появился позднее — после открытия нового железнодорожного вокзала Архангельска). А рядом завод «Красная Кузница» и располагавшиеся на Мосееве острове предприятия, рабочие которых и в обед, и особенно после трудового дня пропускали через себя не одну кружку пива.

Но всему приходит конец. Пришёл он и этим пивным ларькам — в связи со строительством новой диспетчерской с павильоном ожидания и благоустройства прилегающей территории в 1967 году было принято решение ларьки снести. И приступили их ломать в мае, о чём я и несколько моих одноклассников из близлежащей 50-й школы сразу узнали. И в нас тут же проснулся азарт археологов.

Сразу после уроков мы, конечно, понеслись туда и стали копаться на месте только что разобранного дощатого настила (мосточков), который до этого находился перед ларьками. Копали или попавшимися под руки палками, или просто руками. И не зря — каждый стал обладателеммонет, когда-то уроненных подвыпившими пиволюбами и провалившимися в щели между досок. Причем попадались как находившиеся в обращении с 1961 года монеты, так и ранее выпущенная, но всё равно принимавшаяся по номиналу «медь» (1, 2 и 3 копейки). И что удивительно, находились и иностранные монеты — видимо, или ходившие в загранку соломбальцы ими хвастались во время в задушевных под пиво бесед, или же их роняли подвыпившие иностранные моряки, перед тем как вернуться из центра города к своим судам на маймаксанском трамвайном маршруте № 3. А их, пользовавшихся этим маршрутом, было много, так как иностранные суда грузились на причалах СЛДК и всех маймаксанских лесозаводов.

Но что более всего удивительно — это английские и дореволюционные российские монеты. Наличие первых 1912, 1918 и 1919 годов чеканки можно объяснить лишь периодом иностранной интервенции и пребыванием в Архангельске британских солдат. А нахождение старых отечественных монет стало, видимо, следствием того, что и до революции это место Соломбалы было достаточно бойким — здесь пролегала дорога на мост через реку Кузнечиху и недалеко стоял особняк военного губернатора.

Сколько времени мы рылись на этом месте, не помню — помню только, что один за другим отъезжали и подъезжали вагоны, приезжавшие на них с недоумением взирали на нас, копающихся рядом с трамвайными рельсами. Но нам не было дела до их удивлённых взглядов — ведь когда бы ещё предоставилась возможность своими руками извлечь из земли подобные артефакты. хотя, конечно, слова «артефакты» мы тогда не знали, да и не слышали. А вот археологами себя ощущали. И из тех моих археологических находок сохранились как иностранные монеты (английские пенни-penny, бельгийские 10 сантимов 1910 года, польские 5 злотых 1958-го), так и отечественные (дореволюционные и советские):

И в заключение — фото конечной остановки трамвайных маршрутов №№ 1, 3 и 4, сделанное в 1960-х годах:

Для пояснения фрагмент немецкого аэрофотоснимка Соломбалы 1943 года, на котором буквой А помечена точка, где стоял фотограф, цифрой 1 — годы войны чайная (потом ресторан «Якорь»). Помечены и ларьки — место наших раскопок 1967 года:

Предыдущий пост - О Братухиных. И не только...

Следующий пост - Вновь о кошке-острове