...так писали столичные и архангельские газеты весной и летом 1917-го

В недавнем сообщении Место кончины — тюрьма рассказывалось, в частности, о том, что 13 июня 1917 года в Архангельской губернской тюрьме покончил жизнь самоубийством (по официальной версии) бывший начальник Архангельского отделения Московско-Архангельского железнодорожного жандармского управления Борис Николаевич Гибер фон Грейфенфельс, арестованный сразу же после Февральской революции Комитетом общественной безопасности. Что неудивительно, так как в газетах (в том числе и архангельских) бывшие охранники свергнутого царского режима — жандармы и полицейские — именовались врагами народа.

Как и министры царского правительства, которые оказались заключёнными Петропавловской крепости:

Узнав о перевороте в столице, гласные (депутаты) Архангельской городской думы поспешили провести 2 марта «историческое собрание», на котором они, ещё неделю назад начинавшие заседания с молебствия за здравие императора, мгновенно и скопом переобулись. И первым делом удалили из зала заседаний портрет Николая Второго. А некоторые из них так рьяно решили бороться с пережитками прошлого и «врагами народа» — прежде всего с жандармами и полицией, что стали членами Комитета общественной безопасности и возглавили срочно созданную милицию.

Почти в каждом номере архангельских газет весны и лета 1917 года сообщалось о действиях этих свежеиспечённых органов:

Текст последней заметки привожу полностью:

Комиссия по разбору жандармских архивов, проверяя полученные ею сведения об уничтожении документов и отдельных производств в канцелярии Архангельского отделения Московско-Архангельского жандармского управления провела допросы: 26 марта — бывшего начальника отделения ротмистра Б.Н. Гибера фон Грейфенфельса, 29 марта — комендантского адъютанта Ю.Н. Малецкого, 30 марта — жены ротмистра Гибера — Н.С. Гибер, ее сестры В.С. Степановой и бывшего старшего жандармского унтер-офицера Серохвостова.

Рассмотрев весь материал, а также рапорт ротмистра Гибера коменданту Архангельска и акт о сдаче имущества, вещественных доказательств и делопроизводств отделения, составленный ротмистром Воиновым и адъютантом Малецким, комиссия нашла достаточные указания на наличие в действиях ротмистров Воинова и Гибера фон Грейфенфельса преступлений, предусмотренных 303, 354 и 302 статьями уложения о наказаниях (истребление документов и иных бумаг, хранившихся в присутственном месте, растрата вверенного по службе имущества, служебный подлог). Ротмистру Гиберу вменяется в вину и растрата металлов, отобранных у разного рода похитителей. Металлов этих должно было иметься в наличности порядочное количество на значительную сумму. Ротмистр сослался на реквизицию металлов, которую якобы произвело у него военное ведомство, но это заявление не подтвердилось.

Каждое из деяний, предусмотренных указанными статьями, влечет за собой заключение в исправительном арестантском отделении. Указ Временного правительства об амнистии уголовным не освобождает от наказания не освобождает от наказания от наказания за эти преступления.

По отношению к жене ротмистра Гибера есть достаточные указания на наличность в ее деяниях преступления, предусмотренного 303 статьей (уничтожение в присутственном месте хранившихся документов и иных бумаг), что указом об амнистии тоже не покрывается.

Ввиду изложенного, комиссия находит необходимым возбуждение следствия по отношению к указанным лицам.

На последнем заседании Комитета общественной безопасности это заключение было рассмотрено и собрание единогласно высказалось за привлечение охранников к суду.

На день этого заседания в числе арестованных и допрошенных не было жандармского ротмистра Воинова, который успел скрыться, точнее, уехать в Москву. Но там вскоре комиссаром 3-го участка Мясницкой части был арестован и отправлен в Архангельск. А вменялось ему в вину «уничтожение всех документов отделения и кошельков и прочих вещей, найденных у жертв взрыва на Бакарице».

Кстати, в уничтожении связанных с этим взрывом документов в первую очередь обвинялись Б.Н. Гибер фон Грейфенфельс и его жена. А вопрос, что содержалось в тех документах, интересовал практически всё неравнодушное население Архангельска. И не только вследствие огромного числа жертв, но и по той причине, что ещё до взрыва по городу циркулировали слухи о чудовищных по размерам хищениях с бакарицких портовых и железнодорожных складов. Затем — о неслучайности взрыва и что уничтожил Гибер фон Грейфенфельс соответствующие документы не из служебного рвения, а по чьему-то приказу — мол, чтобы скрыть зафиксированные в них факты хищений. А когда стало известно о неожиданной кончине «врага народа», эти слухи лишь усилились...

Предыдущий пост - «Сухой закон» и исключения из него