Следующий очерк из изданного в 1903 году сборника «Северная Русь» его автор — Павел Россиев — назвал «Пароход «Ломоносов». Текст этого очерка я привожу частично:

Скоро поплывем — пятый час на исходе. Соломбальская пристань в Архангельске кипит, как муравейник. Шум, гам, грохот извозчичьих линеек. В трюмы спускается кладь. «Ломоносов нагружается. Из трубы дым потянул.

Команда суетится. Северный говор на «о» режет непривычный слух москвича.

— Ликсандта Ликсандтыч, скоро теперча? — подбегает к старшему штурману рослый мужик, рыжий, бородатый, обливающийся крупными каплями грязного пота.
— Беги, выпить успеешь, — штурман, кругленький, как сказочный колобок, улыбается.

Мужик пропадает в шумливой толпе. На смену — барышня. Томный взгляд карих глаз падает на веселого здоровяка. — Александр Александрыч, качать не будет?
— А вам бы хотелось?
— Ай, что вы, что вы!
— А небось, в люльке качались?
— Нет, сурьезно?..
— Успокойтесь, не будет качки. Побережник — не морянка, волны-то совсем нет, словно в корыте... Разве у Святого Носа качнет, да и то, ежели капитан по кочкам пойдет, — и смеется.

А капитан на мостике; равнодушно наблюдает толпу. Премилый помор, невысокого роста, худощавый с крохотной бородкой. Он не боится моря. Еще бы! По седьмому году окунулся в изумрудную зыбь Ледовитого океана и с той поры непрерывно, в течение 43 лет, бороздит беспокойную стихию.

— Куда едете? — останавливают какого-то господина в крылатке и помятой шляпе.
— В Вардэ.
— Запаслись заграничным паспортом?
— А разве нужно?
— Да Вардэ-то норвецкий город, или нет?
— А я не знал... как же теперь...
— Ладно уж в другой раз знайте, а на сей — не будем вас показывать...

Свисток. Якорь подобрали. Плывем. На Мурман? — На Мурман. «Ломоносов» и «Император Николай» — два парохода океанского типа, совершающие обычные рейсы по мурманской линии; в смысле удобств первый уступает последнему. Кухне на первом, правда, лучше, а в остальном — не взыщите. Чистота относительно сносная, но ни библиотеки, ни газет, ни чистой прислуги не ищите. Четверо суток едете до Норвегии и кроме отживших нумеров «Сев. Края», одного-двух нумеров «Будильника», да случайно попавшего в салон обрывка какой-нибудь петербургской газеты печатной строки не увидите. Есть пианино, но оно так разбито, что вместо услады только раздражает.

В дороге знакомства завязываются быстро.
— Далече изволите?
Оборачиваюсь — около меня стоит благообразный старик, глаза улыбаются.
— До Вардэ, — отвечаю.
- По делу, за рыбой, или так?
— Так.
— Захотели север посмотреть — спасибо вам! Богатый, хороший край, только мало мы его знаем, отчего и не ценим. Англичане, немцы — много их сюда наезжает. Про шведов и норвегов и говорить нечего... Да, норвеги, норвеги!.. — старик вздыхает, усмешка пробегает по желтоватому лицу.
— А что?
— Какой кус у нас выхватили, ай-ай-ай, какой лакомый кус! — качает головой старик. — Конечно петербургские чиновники в этом отношении дети были, да им ведь все равно, а мы, поморы, мы знаем, чего стоит Финмаркен... Я говорю о нашей границе с Норвегией, как ее проводили...
— Ну?
— Ну, наши чиновники, которых тогда назначили для разграничения, очень чернобурых лисиц любили и ценили их высоко-высоко... А норвеги, как добрые соседи, ради хороших людей за чернобурыми лисицами не постояли: 50 штук преподнесли и.... и все остались довольны.
— Вот один из них, кивает помор на коренастого человека, облокотившегося на борт.
— Кто это?
— Норвежец Пильфельд с Вайдогубы. Очень богатый человек...

Потом я познакомился с «норвегой» Пильфельдом, во всяком случае личностью на Муране незаурядною. Среднего роста, он производил на меня впечатление человека сильного духа и физически. Спокойная улыбка круглых серых глаз, тихий ровный голос. Некрасовская бородка и шкиперский картуз придавали много характерного фигуре норвежца. У него свои суда, хороший дом, крупное хозяйство.
От Архангельска и до Тромсе кто не знает или хотя бы не слышал имени Пильфельда?!

Он заговорил со мной по русски. Кстати, норвежцы и шведы, раз они говорят по-русски, они не станут здесь говорить с вами ни на каком другом языке, кроме нашего. Иное дело финны-покрученники (рабочие на промыслах). Спросишь его:
— Говоришь по-русски?
Трясет головой, не выпуская из зубов носогрейки: «Не паньмай...»

Пильфельд рассказывал на ломанном русском языке:
— Я могу гордиться тем, что первый завел лошадей на Мурмане в 1878 году; впрочем, они не заменили оленей...
— Я думаю, что и не могли заменить...
— Да, да, — улыбнулся он. — Наш Мурман в Петербурге диким краем зовут. За что?.. Три года назад у меня гостил пастор, из Петербургской губернии приехал, так я его шампанским угощал, а дочь моя играла на фортепиано. Очень был удивлен пастор!

Есть чему! На Мурмане, в становище — фортепиано и шампанское, притом у простого колониста! В великорусской мещанской семье не всегда необходимое найдешь: нужда из всех углов глядит, а тут - на поди!.. Север — сокровищница и странно, что эту драгоценную сокровищницу мы не умеем раскрыть, осветить со всех сторон и взять в руки...

Мурманских моряков послушать — сплюнешь. По их рассказам, Бог создал вселенную, а дьявол - Архангельскую губернию...

Здесь я прерываю цитирование, чтобы сказать, что тема взаимоотношений с Норвегией и норвежцами, территориальных уступок им была затронута спустя одиннадцать лет в опубликованной в журнале «Известия Архангельского общества изучения Русского Севера» статье В.Н. Никольского «На русско-норвежской границе».

В ней далее, в частности, говорится:

Как-то под шумок успели они уже оттягать мыс Эльвинез при устье Паз-реки и теперь стали брать здесь потонный сбор 42 кроны с нашего парохода «Трифон»... Положим, 42 кроны пустяк, но почему же нужно хотя бы этим пустяком давать повод норвежцам думать, что они могут диктовать нам, как заблагорассудится, толкования договора?..

И здесь мы увидели, что при разграничении дали возможность себя обделить...

В минувшем июле повели просеку со своей границы и вывели ее на нашей земле ниже водопада, сложили на конце ее груду камней и водрузили свой флаг...

Чтобы полнее нарисовать картину событий на русско-норвежской границе, нельзя не упомянуть о факте, имевшем место 6 января этого года. Во время обедни в церковь Бориса и Глеба вошла рабочих норвежцев с киркинесского завода числом около 200 человек и начала шуметь, мешая совершать службу...

Все это указывает на то, что норвежцы надвигаются на наши заброшенные владения энергично. Сейчас они хотят нас совершенно вытеснить из Варагер-фьорда и с левого берега Паз-реки, потом едва ли успокоятся, пока не отодвинут нас до Печенги...

У нас почему-то любят продавать российские владения и права вместо того, чтобы заботится о приобретении новых. Местные власти стали усиленно уговаривать лопарей сделать постановление схода о продаже тоней, а для лучшего усмирения строптивых противников этой продажи пущено было и внушение высшей административной власти в крае.

Будем надеяться, что прекратится желание распродавать даже такую обширную губернию, как Архангельская...

Реакция местных властей оказалась ожидаемой. Хотя в статье и не было намёка, что с кем-то норвежцы вновь «бескорыстно» поделились чернобурыми лисицами. Газета «Архангельск» кратко сообщила:

Губернская администрация привлекает к законной ответственности редактора журнала «Известия Архангельского общества изучения Русского Севера» за помещенную в номере 6 статью В.Н. Никольского «На русско-норвежской границе».

В заключение напомню об ещё одном факте на эту же тему. В дни президентства Дмитрия Медведева, точнее, его местоблюстительства президентского кресла, Россия вновь пошла на территориальные уступки, причём отдала Норвегии то, что было завоевано кровью советских солдат в годы финской и Великой Отечественной войн. По этому поводу Михаил Демурин в статье, размещённой в 2022 году на сайте ИА Регнум, сказал, в частности, следующее:

Есть шуточный вариант известной песни, в котором поётся: «Фарш невозможно провернуть назад». История с разграничением с Норвегией в Баренцевом море — это, однако, не шутка; это политическая драма и серьёзный внешнеполитический и экономический провал. С передачей Норвегии по соответствующему договору 175 тысяч квадратных километров моря и континентального шельфа в Баренцевом море государственные интересы России были «провёрнуты в фарш» ради выгоды нефтяных и газодобывающих компаний и установки на «партнёрство с Европой».

А в заключение заметил:

Договор был ратифицирован в 2011 году голосами 311 депутатов «Единой России». Против выступили все остальные, но депутаты от КПРФ честно проголосовали «против», а представители «Справедливой России» и ЛДПР, как говорится, «ушли под корягу»: не голосовали. Так что пусть теперь единороссы во главе с Медведевым и Володиным попытаются исправить свою ошибку. Только не думаю, что на деле у них что-нибудь получится.

К сказанному Демуриным, наверное, следует добавить следующие слова: приведённые итоги голосования по вопросу территориальных уступок Норвегии, видимо, дают основания прикинуть, сколько ещё россиян стали обладателями чернобурых лисиц — надо полагать, не менее трёхсот... Лисиц — понятно, образно говоря, так как со временем меняются вкусы и растут запросы...

Предыдущий пост - На «Слюнявом-Дедушке» — в Холмогоры