Продолжая рассказ о деде — Василие Павловиче, замечу, что в домашнем архиве сохранились некоторые его документы и, конечно, фотоснимки. Так он выглядел до революции, в 1920-е годы и в 1930-е — соответственно:

Второй и третий портрет выделены из фотоснимков работников АЦРК и коллектива соломбальского «Двадцать первого» магазина, где дед работал заместителем директора:

Сохранились и документы, связанные с его выходом на пенсию по инвалидности (3-я группа) в 1936 году. В ту пору определять продолжительность трудового стажа было очень трудно, а порой и невозможно, так как выходившие на пенсию начинали работать до революции. А подтвердить то, что они тогда трудились, могли или свидетели, или бывшие работодатели. Поэтому дед побеспокоился заранее, взяв в 1924 году у управляющего Торговым дома Ольги Кротовой (сестры купцов Мерзлютиных) в 1924 году нужное удостоверение:

Аналогичные бумаги о трудовом стаже были получены в тресте «Областьрыба» и в Архангельском центральном рабочем кооперативе (АЦРК), где дедушка после службы в царской и Красной армиях трудился с февраля 1920 по февраль 1927 года А о том, что он затем он стал работать в Кировском (Соломбальском) райпищеторге, свидетельствовала следующая справка:

В Кировский (Соломбальский) райсобес дед предъявил справку ВТЭК:

И справку о заработке за последний год:

Сняв с неё копию, работник райсобеса сразу же на обороте деду для сведения высчитал размер будущей пенсии — 64 рубля 78 копеек.

К этой сумме полагалась 25-процентная надбавка, так как на иждивении находились несовершеннолетние дети, а бабушка не работала. О чём соответствующую справку подписал владелец дома № 33 (первоначальная нумерация, потом — № 39) по улице Валявкина Иван Иванович Фролов:

А поскольку группа инвалидности была третьей, то есть рабочей, дед ещё несколько лет, хотя и с перерывами по больничные, продолжал трудовую деятельность.

Возвращаясь к выданной Торговым домом Ольги Кротовой справке, отмечу, что из неё следует: дед уволился в апреле 1916 года «в связи с мобилизацией в войска». На вопрос, почему его не призвали в армию в начале Первой мировой войны, то есть ещё в 1914 году, ответ такой: Ольга Кротова для нужных ей работников с помощью братьев добилась брони, для чего они фиктивно были включены в команды судов портофлота. Когда же весной 1916 года срок брони закончился, ей пришлось с ними расстаться.

К сожалению, где и в каком качестве служил дед, не знаю. Но по некоторым признакам могу предположить, что его, человека грамотного, знакомого с бумажным делопроизводством и уже тогда имевшему хронические болезни, определили на штабную должность, понятно, невысокую. Может быть, писарем. Об этом свидетельствует тот факт, что среди оставшихся от него документов есть вот этот неотправленный конверт:

А оказался конверт у деда, скорее всего, по той причине, что он собирал почтовые марки, которые, к счастью, как и вышеприведённые документы, сохранились. И я, по возможности, с некоторыми из них в будущем познакомлю.

P.S. Выше в тексте есть двойное название название районных организаций — «Кировский» и «Соломбальский». Дело в том, что после убийства Кирова депутаты Соломбальского районного Совета Архангельска переименовали район в Кировский. Но городский Совет с опозданием — примерно в год — отменил это решение и вернул району историческое название. Хотя на всех табличках, штампах и печатях продолжал ещё некоторое время значится «Кировский».

Предыдущий пост - О моём деде. И не только...