Недалеко от моего деревенского дома стоит вот эта берёза, которая отличается от других тем, что выросла на брёвнах. Поэтому её корни обхватили лежащие на земле стволы, обхватили ещё тогда, когда они были лишь чуть подгнившими. Но время и влага сделали своё дело, и если раньше брёвна служили опорой для берёзы, то теперь её корни не дают трухлявым стволам полностью рассыпаться:

Но не только по этой причине я давно обратил внимание на это дерево. Так как заметил, что от одного корня берёзы вверх потянулся побег — ещё один ствол, вернее, ещё стволик — в будущем, можно сказать, отдельное дерево:

Если на корни дерева, наблюдая за ростом нового побега, я периодически поглядывал, то на крону внимательно не смотрел — листва как листва, да ветки, одна на другую похожие. Но на днях, рассматривая появившиеся на берёзе серёжки, совершенно случайно заметил, что одна ветка, точнее, побег от самой нижней ветви, не такой, как все. Ибо он также, как и тот корневой побег, принял нестандартную ориентацию — вертикально устремился вверх. И по виду теперь эта ветка-побег — миниатюрное деревце. Причём на нём, как и корневом побеге, нет серёжек. Что и отличает эту по определению и расположению всё-таки ветку от других:

Что ж, продолжу наблюдать, как будут дальше расти эти претендующие на самостоятельность побеги...

Вблизи этой берёзы находится водоём, в колхозные времена вырытый для поения скота. Давно по назначению не используемый, он в летнее время покрывается ряской, и поэтому воду из него можно использовать, как говорится, для технических целей или в крайнем случае для полива:

Однажды зачерпнув ведро воды, я заметил плавающее у поверхности жилище какого обитателя этого водоёма. Жилище-домик продолговатой формы, мастерски собранное из листочков-пластинок ряски. А архитектор и строитель этой конструкции, оказавшись вместе со своим домиком в ведре, недовольно время от времени выглядывал, но полностью его не покидал. Поэтому я не смог его сфотографировать. Только едва высовывавшую часть тела. Какое-то время ждал — мол, вдруг осмелеет и вылезет. Но этого не произошло, поэтому я решил дальше этому живому существу не досаждать и аккуратно вылил содержимое ведра обратно в водоём...

Если вышеупомянутого существо побеспокоил я, то меня примерно тогда же побеспокоили обитатели другой стихии — воздушной, а именно встававшие на крыло птенцы. Как-то раз слышу — удар в оконное стекло. Решил, что стукнула ветка растущей у окна рябины — дул сильный ветер. Но вскоре — снова удар. Похожу и вижу: напротив окна на ветке сидит приходящий в себя птенец. Мои познания в орнитологии минимальны, поэтому могу сказать, что, возможно, это был птенец снегиря — грудка красно-оранжевая:

Очухавшись, птенец перелетел на другую ветку. Поэтому я ушёл в другую комнату. Однако вскоре снова удар, и опять качающийся на ближней ветке птенец. Не было сомнения, что попытку попасть в дом он повторит ещё не один раз. Нет, стекла мне было не жалко, а жаль было этого несмышлёныша. Пришлось выйти из дому — не пришедший в себя птенец даже не сопротивлялся, когда я взял его и перенёс на далеко стоящее от дома дерево...

А дня через два ещё гость — по переплёту другого окна расхаживал и требовало его впустить дом вот это юное «наглое создание» - серенький птенец:

А требовал он, стуча клювом по стеклу и чирикая. И при этом совершенно не боялся меня, его вплотную фотографировавшего:

Так продолжалось с полчаса, затем птенец успокоился и уснул там же — на оконном переплёте. Вскоре лёг спать и я, так как дело было поздним летним вечером. А утром «наглого создания» и след простыл...

Это придуманное мной по аналогии со «скворечником» слово вполне применимо к запечатлённому на фотоснимке двухэтажному дому несколько десятилетий необитаемому, с кое-где выбитыми или выпавшими стёклами окон и частично разрушившемуся (крыша и боковая изба):

А назвал его так, ибо комнаты второго этажа давным-давно обжили ласточки, из глины устроившие в углах под потолком гнёзда. Некоторые из них я сфотографировал, но издалека — чтобы не спугнуть. Потом снимки, как смог, увеличил:

Другой двухэтажный, дореволюционной постройки, дом деревни (изредка обитаемый лишь в летнее время) примечателен тем, что на нём сохранился охлупень — венчающее крышу бревно с вырубленным в виде головы коня концом. Правда, за прошедшие более чем сто лет голова коня приняла совсем иную форму и стала напоминать голову рептилии — какого-то ящера или сказочного дракона:

Дом сам по себе крепкий и простоит ещё не одно десятилетие, а значит, облик головы продолжит изменяться. И, возможно, превратится по облику в птичью, ибо именно пернатые очень часто на неё усаживаются...

Предыдущий пост - Сорок лет назад...