Это можно сказать об архангелогородцах, если пролистать газеты предреволюционной поры
Несомненно, что тема продолжительных суровых холодов и обеспечения теплом городов и посёлков в последние два месяца стала самой злободневной как в центральной, так и областной прессе. Правда, в отличие от столичных коллег местным журналистам приходится затрагивать и вопрос о снабжении населения достаточно экзотическим для москвичей видом топлива - дровами. Так, например, совсем недавно - 23 января - "Правда Севера" опубликовала подготовленный спецкором О. Угрюмовым материал "Не думай о полене свысока", речь в котором шла о том, как запасаются дровами жители, пожалуй, самого удалённого от Архангельска района области - Ленского.
Однако проблема заготовки дров волнует не только сельчан, но и архангелогородцев, точнее, тех из них, кто проживает в домах с печным отоплением. А их, горожан, отнюдь "не думающих о полене свысока", в нашем, всё ещё наполовину деревянном Архангельске, видимо, десятки тысяч. Поэтому неудивительно, что "Правда Севера" уже неоднократно рассказывала о том, как они добывают это самое "полено".
Затронув вопрос освещения современной печатью данной проблемы, я заинтересовался тем, что и как писали местные газеты об обеспечении дровами населения нашего города тогда, когда тепло в его домах поддерживалось исключительно с помощью печного обогрева. В этой связи моё внимание привлёк ряд публикаций, появившихся в конце 1915 года в газетах "Северное утро" и "Архангельск" и посвящённых так называемому "дровяному голоду" тех дней.
В одной из них, напечатанной 15 ноября под заголовком "Соломбала без дров", в частности, говорилось:
"В прежние годы соломбальцы обыкновенно запасались топливом с лесозаводов - рейками, которые там продавались по 30-35 копеек за воз. В этом же году ввиду закупки реек областным военно-промышленным комитетом они отпускаются частным лицам в весьма ограниченном количестве и то самые сырые из-под пилы по два рубля за воз. Теперь продажа реек окончательно прекратилась и, следовательно, соломбальцы в эту зиму останутся без дров".
Здесь, полагаю, необходимо пояснить, что представлял собой вышеупомянутый военно-промышленный комитет. Он был создан в связи с началом первой мировой войны с целью концентрации и оперативного перераспределения сырьевых и продовольственных ресурсов губернии, в том числе и для снабжения ими населения. Однако на деле он вскоре превратился в еще одно неразворотливое бюрократическое учреждение, порой неспособное даже обеспечить горожан теми же дровами. Хотя усилия для этого прилагались - комитет закупал на лесозаводах (тех, что ещё не остановились) отходы лесопиления.
Впрочем, архангелогородцы и сами напрямую могли приобрести настоящие дрова - у пригородных крестьян, главным образом у лодемских, специализировавшихся на заготовке древесного топлива. И покупали бы, если бы не запредельно высокие цены. А они на дрова, как и практически на всё, росли день ото дня и были приемлемы лишь богатым горожанам.
Что же касалось подавляющего большинства архангелогородцев, то они были вынуждены довольствоваться отходами лесопиления. Однако прежде чем стать счастливыми обладателями реек или гнилых дров, нашим землякам надо было ещё суметь на их записаться. А о том, какие мытарства приходилось при этом вытерпеть, подробно рассказал репортер "Северного утра", лично отстоявший "дровяную" очередь:
"Архангельский областной военно-промышленный комитет объявил, что в субботу, 21 ноября, с 2 до 4 часов дня будет приниматься запись на дрова. Такое заявление не могло не порадовать обывателей Архангельска, и вот желающие согреть свои жилища задолго до начала записи устремились к помещению комитета. Но что же мы нашли? Полнейший беспорядок! Полнейшую неподготовленность со стороны комитета для приема заказов от всех желавших купить дрова.
Прежде всего удивляет, почему комитет, взявший на себя обязанность заготовить дрова для всего населения Архангельска, так сократил время, в течение которого принималась запись? Что значат 2 часа для такого города? Слава Богу, что явилось в этот день не 5 тысяч, а 500 человек. Но и этого числа достаточно было, чтобы образовать длиннейший хвост, тянувшийся далеко от дверей здания по Кирочной улице.
После трех часов стояния на 12-градусном морозе и постепенного приближения к цели обыватели попадали в плотно забитый народом зал, в котором жара и духота дошли до нетерпимых размеров. Но зато оказавшийся в зале мог рассчитывать на скорое исполнение своей мечты и поэтому не обращал особого внимания на пререкания и бранные слова стоявших рядом.
Однако обыватель не мог не возмутиться тем, что областной комитет не позаботился даже о том, чтобы приемщиков было побольше. Ведь в зале находился только один кассир, а принимавших заказы на дрова было лишь трое. Один почему-то записывал только на рейки одного сорта, второй - на рейки другого сорта... И вот представьте себе картину, которую то и дело приходилось наблюдать:
Вам нужны, например, не рейки, а дрова, пусть и гнилые. Не зная, за каким столом записывают на дрова, вы, вломившись в зал, бросаетесь наугад в конец одной из трех очередей. Оказавшиеся перед вами не могут сказать ничего вразумительного о том, зачем именно выстроилась эта очередь. И что же оказывается! Когда вы наконец достигаете стола, то выясняется, что данный благодетель записывает лишь на рейки и то не на все, а только на 4-рублевые, которые в объявлении вовсе не упоминаются. Поэтому вас, утомленных трехчасовым стоянием, отсылают к другому столу.
Конечно же, вы опять в конце очереди. Когда же вы предстаете перед строгим взором приемщика, то оказывается, что он записывает только на рейки по цене 7 руб. 50 коп. за сажень. Не желая вновь занимать очередь, вы меняете свое решение и вместо дров соглашаетесь записаться на рейки. Но и тут заминка - менее трех саженей, несмотря ни на какие просьбы, не отпускают! А у вас с собой лишь 20 рублей... Нечего делать - в квартире холодно, дрова нужны и вы встаете в конец очереди - на этот раз уже третьей...
Судите теперь сами, легко ли записаться на дрова! Поэтому нам остается только возмутиться: Неужели нельзя было лучше организовать запись!"
Автор процитированной публикации в заключение привел высказывания тех архангелогородцев, которые так и не успели за два часа попасть в помещение комитета:
"Пойдемте к губернатору! К губернатору! - послышались выкрики у закрывшихся ровно в 4 часа дверей, однако с места никто не двинулся..."
Что ж, этот факт лишний раз подтверждает, что северяне всегда были замороженными - как в прямом, так и переносном смысле этого слова.
Вместе с тем необходимо сказать, что данная публикация не осталась незамеченной. Более того, военно-промышленный комитет обиделся, причем настолько, что вскоре вывесил объявление: "С 1-го декабря запись на дрова и рейки временно прекращается".
Однако это вовсе не означало, что власти бросили горожан на произвол судьбы. Нет, они позаботились, но весьма своеобразно - во всех архангельских газетах поместили разработанную специальной комиссией министерства внутренних дел инструкцию о том, как правильнее в целях экономии дров следует топить печи. Читая её, архангельские обыватели, конечно, горько усмехались, так как в написанных столичными чиновниками поучениях содержались давно и всем известные истины.
А тем временем цены на древесное топливо продолжали расти и особенно быстро после упомянутого демарша "обиженного" комитета. И вскоре достигли такого уровня, что одна из местных газет констатировала: "Сравнение нашей губернии с Киевской и тамошних цен на дрова со здешними - там куб дров стоит 30 рублей, а у нас 70 - в достаточной мере иллюстрирует истинное положение вещей..." И действительно, ситуация стала таковой, что жители вплотную окруженного лесами города, как это ни парадоксально, уже не мечтавшие о полене настоящих дров, и не думали смотреть на рейку свысока . Тем более, что она тоже вскоре выросла в цене почти втрое...
Михаил ЛОЩИЛОВ
Статья была опубликована в газете "Правда Севера" 13.03.2003 г.