Если хотя бы бегло просмотреть разделы происшествий дореволюционных архангельских газет, то сразу можно заметить, что сообщения о многочисленных несчастных случаях на лесозаводах чередовались с информацией о кораблекрушениях и других авариях, почти ежедневно имевших место на морских и речных водоемах Севера. И это неудивительно, так как конкурировавшие между собой судовладельцы экономили на всем: на ремонте, обслуживании и оснащении пароходов, численности команд, их качественном составе, обучении и подготовке.

Последствия подобной экономии были самыми печальными - происшествия нередко приводили к человеческим жертвам. Именно столь трагически и завершилось одно из них, случившееся ровно 90 лет назад. Сохранившиеся с той поры архивные документы и газетные подшивки позволили в подробностях проследить его хронологию.

В пять часов вечера 8 (по новому стилю - 21) сентября 1912 года капитан парохода "Кузнечиха" сообщил по телефону в контору "Торгового дома Г. Шмидта", что ей принадлежащий буксирный пароход "Прогресс" только что чуть не стал виновником столкновения - не обращая внимания на сигналы, шел по Двине наперерез "Кузнечихе" и лишь мастерство экипажа последней позволило избежать катастрофы. Он же высказал предположение, что его коллега пьян.

Догадка оказалась верной: прибывший на "Прогресс" судовладелец - купец Эрнст Шмидт обнаружил, что капитан Иван Матвеев с трудом держался на ногах. Едва ли менее пьяным выглядел и штурман Яков Панкратовский. А из остальных 4 членов команды трезвым был лишь один человек - 16-летний помощник кочегара Леонтьев. Объясняется это тем, что в тот субботний день экипаж судна, как и весь Архангельск, отмечал один из двунадесятых церковных праздников.

То обстоятельство, что команда почти вся пьяна, не заставило судовладельца сделать необходимое - поставить пароход к причалу. Ведь поступить так означало подарить выгодный заказ конкуренту. Поэтому купец Шмидт приказал Матвееву сдать вахту Панкратовскому, а самому отправиться отсыпаться в каюту. Впоследствии, оправдываясь, Шмидт заявил: "Если от Панкратовского и пахло водкой, то это еще не значит, что он был пьян и не мог управлять пароходом".

В начале восьмого, когда на "Прогрессе" происходила вынужденная передача вахты от одного пьяного другому, от соломбальской пристани со 150 пассажирами на борту отошел пароход "Обновка", принадлежащий акционерному обществу "Архангельское речное легкое пароходство". Судну предстояло развести по поселкам рабочих маймаксанских заводов, возвращавшихся - кто в одиночку, кто с семьями - после завершившихся в городе праздничных мероприятий.

Когда "Обновка" уже приближалась к Корабельному (о. Бревенник), ее капитан Сватковский заметил в сгущавшихся сумерках шедший навстречу пароход "Прогресс". Пользуясь преимуществом выбора (как идущая по течению), "Обновка" подала сигнал - два свистка: "Иду влево". В ответ последовал такой же сигнал, однако вместо того, чтобы выполнить обещанный маневр, "Прогресс" повернул вправо. Тогда Сватковский повторил сигнал, но на этот раз встречное судно уже не ответило. Расстояние между пароходами стремительно сокращалось, "Обновка" стала подавать предупредительные гудки, однако на "Прогрессе" ничего не видели и не слышали... Пришлось остановить машину, затем дать задний ход. Казалось, что опасность миновала, но тут буксирный пароход вновь резко повернул и на полном ходу врезался в правый борт пассажирского судна...

Удар был настолько силен, что попадали все - как находившиеся на палубе, так и пассажиры 1-го и 2-го классов. На начавшей тонуть "Обновке" творилось нечто невообразимое: мечущиеся люди, истерические крики и вопли, плач детей, гудки парохода, звавшего на помощь.

В момент удара Яков Панкратовский, еще за миг до столкновения преспокойно дремавший за штурвалом, наконец проснулся и какое-то время, ничего не понимая, взирал на происходившее. Когда же он осознал, что наделал, то струсил и бросил свой пост.

Тем временем охваченные паникой пассажиры, толкая друг друга, бросились перебираться на борт "Прогресса", глубоко вонзившегося в корпус "Обновки". Первыми спаслись ехавшие на палубе, а за ними - пассажиры 1-го класса. А вот обитателям трюмных помещений 2-го класса пришлось испытать самое страшное - обезумевшая от прибывавшей воды толпа кинулась к единственной узкой двери, ведшей к трапу наверх. Многие падали, их давили ногами, шли по ним. Наиболее догадливые выбрались на палубу, открыв потолочные иллюминаторы.

Но тут пришла пора сказать свое слово, точнее, команду так и непротрезвевшему капитану "Прогресса" Матвееву. Не соображая, что происходит, и не разобравшись в ситуации, он приказал дать задний ход. И этим только усугубил положение "Обновки" - лишившись последней поддержки, она стала быстро тонуть, а успевшим выбраться на ее палубу пассажирам ничего другого не оставалось, как попытаться спастись вплавь.

Некоторым из них в полной темноте удалось достичь берега, нескольких человек подобрали подошедшие на помощь пароходы и шлюпки с иностранного судна. Но для многих, оказавшихся в те минуты в холодной осенней воде, вечер 8 сентября 1912 года стал последним в жизни...

На следующий день по Архангельску разнеслись самые невероятные слухи о числе утонувших - одни говорили о десятках, другие утверждали, что не меньше сотни. Точные же данные могли установить только следственные действия, в ходе которых 21 сентября осуществили подъем "Обновки". Но утонувших на ней не нашли.

Правда, еще до подъема судна родственники погибших подали заявления о пропавших без вести восьми пассажирах "Обновки". Вскоре трупы четырех из них обнаружили ниже по течению Двины. Выяснить же точное число жертв так и не удалось, ибо большинство рабочих лесозаводов составляли крестьяне-одиночки, приехавшие на сезонные работы из соседних Вологодской и Олонецкой губерний. Заявлять об их пропаже было просто некому, а заниматься сверкой списков сезонников в дни их массового отъезда по домам и вести по этому поводу переписку у следственных органов, видимо, не было никакого желания. Поэтому они ограничились примерной цифрой - до 20 человек.

Если с установлением имен жертв возникли проблемы, то фамилии виновных знали все: Шмидт, Матвеев, Панкратовский. Первому вменялось в вину многое: допуск к плаванию заведомо пьяного, неукомплектованного (6 человек вместо положенных 9) экипажа, неисправность ряда механизмов, отсутствие средств спасения - ведь экономили даже на простейших спасательных кругах!

Вина Шмидта и Матвеева была очевидной, но их задержали только на сутки - внесенные денежные залоги открыли дверь камеры. Немалых хлопот доставил третий виновный - Панкратовский. Его, сразу же скрывшегося, лишь в конце ноября удалось найти на родине - в Шенкурском уезде. Но и он вскоре был отпущен под залог.

Трудно сказать, чем могло закончится для обвиняемых следствие, если бы его довели до логического конца. Но им неожиданно повезло - все трое попали под амнистию, объявленную по случаю празднования 300-летия династии Романовых.

В этой связи 27 марта Архангельский окружной суд постановил: "Уголовное преследование против Эрнста Геппова Шмидта, Ивана Михайловича Матвеева, Якова Андреева Панкратовского за силою Высочайшего Императорского Указа от 21 февраля 1913 года прекратить, отменив принятые меры пресечения: в отношении Шмидта залог в сумме 500 рублей, а в отношении остальных залог в сумме 100 рублей за каждого".

Таким образом, виновные в гибели людей оказались ненаказанными. Мало того, суд отклонил денежные иски родственников погибших, постановив, что "подобные иски не подлежат рассмотрению в случае прекращения уголовного дела".

Казалось бы, так легко отделавшийся купец мог проявить благородство и помочь родным утонувших, потратив на это хотя бы полученный обратно залог. Но, увы, этого не случилось... Вот что по этому поводу писала одна из газет, сообщившая о бедственном положении малолетних сестры и брата Кузичевых: "Ни торговая фирма Шмидта, по вине служащих которой погибли родители сирот, ни члены благотворительных обществ не переступили порог жилища Кузичевых и не оказали помощи..."

Таковы были нравы и поступки состоятельных людей того времени, когда молодой русский капитализм в погоне за прибылью не считался ни с чем и ни с кем, а существовавший государственный строй в лице административных, силовых и судебных органов, закрывая на это глаза, не удосуживался хотя бы сосчитать число человеческих жертв, принесенных в угоду золотому тельцу...